Активное применение домашнего ареста только набирает обороты, так как пока он все еще ассоциируется с неким благом по сравнению с заключением под стражу. Однако как в случае с арестом можно прогнозировать, что суды захлестнет такое же количество жалоб на применение домашнего ареста, которое сейчас подается на необоснованность заключения под стражу.
Перед судами встает вопрос: как разграничивать основания для применения заключения под стражу и домашнего ареста, если ЕСПЧ требует аналогичных подходов к оценке оснований обеих мер пресечения? Статья 108 УПК РФ четко определяет только ситуации, когда заключение под стражу применяться не может либо подлежит применению в исключительных случаях. То есть обычно для применения этих мер пресечения используются одни и те же основания.
Единственным критерием разграничения оснований для применения заключения под стражу и домашнего ареста может являться степень риска: бегства, продолжения преступной деятельности, угрозы безопасности участников процесса, риск воспрепятствования расследованию. Эти риски должны в совокупности быть достаточными и подтверждаться конкретными фактами. Их неправильная оценка влечет за собой отмену или изменение судебного решения.
Так, Московский городской суд изменил решение Черемушкинского районного суда (апелляционное определение от 11.01.2017) и заменил заключение под стражу на домашний арест. При этом судебная коллегия указала, что обвиняемый зарегистрирован и постоянно проживает в г. Москве, имеет двоих малолетних детей, мать-пенсионерку, работает, имеет легальный источник дохода, по месту жительства и месту работы характеризуется положительно, не судим. Доказательств того, что В. пытался воспрепятствовать производству по делу, в материалах дела нет, и по сути ходатайство обосновано только тяжестью обвинения (ч. 4 ст. 111 УК РФ).