Образец прений защитника по ст. ст. 319, ч. 1 ст. 318 УК РФ

В: Октябрьский районный суд г. Самары

АДРЕС

От: адвоката Антонова А.П., осуществляющего деятельность в АБ «Антонов и Партнеры»

АДРЕС

Тел.: №

В защиту интересов подсудимого:

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ г.р.

П Р Е Н И Я

по уголовному делу № 

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ г.р., обвиняется органом предварительного следствия в совершении преступлений, предусмотренных ст. 319, ч. 1 ст. 318 УК РФ.

Однако, ФИО1 и его защита с предъявленным обвинением не согласны, считаем его незаконным и необоснованным, а уголовное дело подлежащим прекращению, в связи с отсутствием события преступлений, по следующим основаниям:

Так, согласно предъявленному обвинению, ФИО1 ДД.ММ.ГГГГ г. возле бара «НАЗВАНИЕ» совершил публичное оскорбление представителя власти в отношении сотрудника национальной гвардии сержанта полиции ФИО2, который находился при исполнении своих служебных обязанностей. При этих же обстоятельствах, по версии следствия, ФИО1 совершил в отношении ФИО2 не опасное для жизни и здоровья насилие.

Как следует из фабулы обвинения, ДД.ММ.ГГГГ г., примерно в ЧЧ.ММ, ФИО2, в ходе патрулирования на территории Октябрьского района г. Самары с прапорщиком ФИО3, поступило сообщение о необходимости прибытия по адресу: АДРЕС к бару «НАЗВАНИЕ», для оказания помощи сотрудникам национальной гвардии.

В период времени с ЧЧ.ММ по ЧЧ.ММ, ФИО2 совместно с ФИО3 прибыли на своем служебном автомобиле «НАИМЕНОВАНИЕ» по вышеуказанному адресу, где около бара «НАЗВАНИЕ» обнаружили сотрудников национальной гвардии ФИО6 и ФИО7, которые пояснили последним, что гр. ФИО1, не оплатив счет в указанном баре, скрылся от вышеуказанных сотрудников.

В связи с чем, ФИО2 совместно с ФИО3 проследовали вдоль дома № по ул. УЛИЦА, в сторону ул. УЛИЦА, где за углом вышеуказанного дома обнаружили находящегося в состоянии алкогольного опьянения ФИО1, которому представились, а после чего попросили последнего проследовать с ними в ОП № № УМВД России по г. Самаре для установления всех обстоятельств произошедшего.

Однако, по версии следствия, ФИО1 отказался проследовать с указанными сотрудниками, в связи с чем у него возник преступный умысел, направленный на публичное оскорбление ФИО2. При этом, у ФИО1 возник и преступный умысел, направленный на применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, в отношении ФИО2.

В этой связи, ФИО1 реализуя свой преступный умысел, в целях воспрепятствования законной деятельности последнего, по пресечению его неправомерных действий, в устной форме, публично, в присутствии постороннего лица ФИО5, оскорбил представителя власти в лице ФИО2, тем самым унизил честь и достоинство представителя власти ФИО2 не только в его глазах, но и в глазах присутствующих посторонних граждан.

А после чего, в целях воспрепятствования законной деятельности ФИО2, по пресечению его неправомерных действий, ФИО1 умышленно нанес ему один удар правой рукой в области левой руки ФИО2, чем причинил последнему своими действиями физическую боль.

Таким образом, согласно требованиям, установленным п. 2 ст. 307 УПК РФ, описательно-мотивировочная часть приговора должна содержать доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг иные доказательства, приводимые в защиту подсудимого. 

Следовательно, согласно предъявленному ФИО1 обвинению и в соответствии с положениями ст. 73, ст. 299 УПК РФ суду необходимо установить следующие обстоятельства:

1) Во-первых, факт того, что ФИО1 действительно высказывал в адрес ФИО2 оскорбления, связанные с исполнением последним своих должностных обязанностей. При этом указанные оскорбления должны быть высказаны публично.

2) Во-вторых, факт применения ФИО1 насилия, не опасного для жизни и здоровья совершенное им в отношении ФИО2

3) В-третьих, наличие у ФИО1 прямого умысла, как на оскорбление ФИО2, так и на применения к нему такого насилия.

4) В-четвертых, законность действий ФИО2, которой препятствовал ФИО1.

Указанные выводы должны подтверждаться соответствующей совокупностью доказательств, проверенных судом на предмет их относимости, допустимости, достоверности и достаточности.

При этом, как следует из показаний самого ФИО1 данных им ДД.ММ.ГГГГ г., вину в инкриминируемых ему деяниях он не признает в полном объеме, действия, указанные в обвинении, он не совершал, умысла на высказывание в адрес ФИО2, а в равной степени и на применение к нему насилия он не имел и не осуществлял. Никого из сотрудников национальной гвардии он не оскорблял, никаких ударов, насилия и телесных повреждений никому не наносил и не причинял. В своих действиях он руководствовался исключительно требованиями закона РФ.

1. Подсудимый ФИО1 заявлял о своей полной невиновности в инкриминируемых ему преступлениях.

В этой связи, отстаивая позицию ФИО1, защита обращает внимание суда на то, что в соответствии с требованиями ст. 6 УПК РФ, назначением уголовного судопроизводства является не только защита прав и законных интересов потерпевшей стороны и назначение виновным справедливого наказания, но и, в равной степени, защита граждан от незаконного и необоснованного обвинения, реабилитация невиновных лиц, подвергшихся незаслуженному уголовному преследованию, что, прежде всего, требует критической оценки доводов обвинения, проверка его обоснованности на предмет доказанности вины подсудимого в инкриминируемых ему преступлениях, установление доказательств, которые бы опровергали его доводы о своей невиновности.

Именно такой подход к отправлению правосудия, по мнению защиты, отвечает основному назначению уголовного судопроизводства, позволяющему защитить и интересы потерпевшей стороны, и избежать необоснованного осуждения и наказания невиновного лица.

Из этого прямо следует, что обвинительный приговор может выноситься судом только при условии, что виновность подсудимого в совершении преступления доказана достаточной совокупностью достоверных доказательств. Об этом прямо указано в п. 4 ст. 302 УПК РФ, согласно которой, обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, что в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления подтверждается совокупностью исследованных судом доказательств.

При этом, достаточность доказательств должна определяться не произвольно, а в соответствии с требованиями ст. 73 УПК РФ, в которой изложены обстоятельства, подлежащие обязательному доказыванию по уголовному делу. Т.е., для признания доказанными тех или иных обстоятельств, требуются не предположения и домыслы стороны обвинения, а достоверные доказательства, которые должны быть исследованы судом и приведены в приговоре в качестве обоснования сделанных им выводов о виновности подсудимого. Указанное прямо регламентировано требованиями п. 2 ст. 307 УПК РФ, в соответствии с которой, описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать, помимо прочего, доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства, опровергающие виновность подсудимого.

Таким образом, при производстве по уголовному делу обязательному доказыванию подлежат обстоятельства, установленные ст. 73 УПК РФ. Соответственно, все перечисленные в ст. 73 УПК РФ обстоятельства должны подтверждаться доказательствами. К доказательствам применяются правила оценки, установленные ч. 1 ст. 88 УПК РФ. Т.е. каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения его относимости, допустимости, достоверности, а все собранные доказательства в совокупности – достаточности для разрешения уголовного дела.

В силу ч. 2 ст. 17 УПК РФ никакие доказательства не могут иметь для суда заранее установленной силы, т.е. все доказательства подлежат проверке по правилам, установленным ст. 88 УПК РФ.

В то же самое время, согласно требованиям ч. 1 ст. 171 УПК РФ привлечь лицо в качестве обвиняемого возможно только при наличии достаточных доказательств, дающих основания для обвинения лица в совершении преступления.

Достаточными доказательства для разрешения уголовного дела могут являться только тогда, когда на их основе можно прийти только к одному единственному и однозначному выводу и на основании совокупности этих же самых доказательств нельзя построить более никакой иной теории, гипотезы, версии или суждения. Если же на основании собранных по делу доказательств возможно построить иную версию, которую, в частности, выдвигает ФИО1, то таких доказательств не может быть достаточно для разрешения дела и соответственно как для привлечения лица в качестве обвиняемого, так и для его непосредственного обвинения.

Кроме того, в силу презумпции невиновности все сомнения должны быть истолкованы в пользу обвиняемого. В связи с чем, версия, предложенная ФИО1, должна быть опровергнута соответствующими доказательствами, и не подразумевать иной трактовки данного события, в том числе изложенной ФИО1.

В соответствии со ст. 74 УПК РФ, доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых, суд, прокурор и следователь, в порядке, определенном УПК РФ, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела. В качестве допустимых доказательств в данной статье указаны показания подозреваемого, обвиняемого (подсудимого).

В соответствии с этим, показания подсудимого ФИО1 об отсутствии события преступления, данные им, как на предварительном следствии, так и в суде, являются доказательствами его невиновности, что требует от суда, в соответствии с положениями ст. 307 УПК РФ, не только привести мотивы, по которым суд мог бы отвергнуть их как недостоверные, но и обосновать указанные мотивы соответствующими доказательствами, которые бы опровергали доводы, приводимые подсудимым в свою защиту.

2. Так, из показаний ФИО1 следует, что, ДД.ММ.ГГГГ г., примерно в ЧЧ.ММ он встретился со своим знакомым – ФИО4, с которым он вместе работал в то время. Встретился он с ФИО4 возле дома последнего, расположенного по адресу: АДРЕС, а после чего он с ФИО4 поехал в бар «НАЗВАНИЕ1», расположенном по адресу: АДРЕС. В указанном баре они находились с ФИО4 до ЧЧ.ММ, а после чего они решили зайти в соседний бар «НАЗВАНИЕ», который расположен в том же здании.

Войдя в бар «НАЗВАНИЕ», они проследовали к барной стойке и сели за нее, после чего заказали по стакану пива. Далее их пересадили за стол, который расположен позади барной стойки справа, т.е. в правом углу бара. Так как пиво им не принесли, то они проследовали к барной стойке. За барной стойкой он с ФИО4 стал общаться. При общении, ФИО4 жестикулировал руками и случайно задел банки с табаком для кальяна, которые упали на пол. После чего, к ФИО4 подошел кальянщик, который сообщил ФИО4 о том, что он должен оплатить денежные средства за табак, который он уронил, в размере СУММА руб. ФИО4 оплачивать табак отказался, так как табак из банок не выпал и товарный вид не потерял. При этом, заказанное ими пиво так и не принесли.

В связи с тем, что ФИО4 отказался оплачивать табак, который тот уронил, кальянщик сообщил ФИО4, что вызовет сотрудников ГБР.

Понимая, что ФИО4 могут заставить оплачивать данный счет за табак, а также с целью не портить отношение, они согласились оплатить счет за табак. Обстоятельств, при которых ФИО4 оплатил указанный счет, ФИО1 вспомнить не смог. Но пояснил, что в последующем он видел у ФИО4 оплаченный чек, на сумму СУММА руб. 

После чего, он с ФИО4 продолжил находиться в баре «НАЗВАНИЕ» и дожидаться заказанного ими пива, которое на тот момент так и не принесли.

Через некоторое время в помещение бара вошли сотрудники охранной организации, одетые в специальную форменную одежду ГБР. Далее один сотрудник охраны подошел к девушке администратору, а затем к ФИО1 с ФИО4 и сообщил им, что они должны оплатить счет и покинуть помещение бара, на что ФИО4 ответил, что тот уже оплатил счет и у того имеется чек, а также сообщил сотруднику охраны о том, что они ждут свой заказ.

При этом, сотрудник охраны, начал вести себя вызывающе, грубо по отношению к ним, хватать ФИО4 за руки и пытаться выпроводить его из бара. На это, ФИО4 отказался проследовать с сотрудником охраны на выход. ФИО1 попросил сотрудника охраны прекратить данные противоправные действия и оставить их в покое, так как они ничего плохого не сделали, счет ФИО4 уже оплатил, и они просто сидели и отдыхали. Однако, сотрудник охраны продолжил настаивать на своих требованиях.

После чего, данный сотрудник охраны стал угрожать, что сейчас приедут сотрудники полиции, которые арестуют ФИО4. В этой связи, чтобы не портить вечер и не тратить время на разборки, ФИО1 с ФИО4 согласились с требованием сотрудника охраны и решили уйти из бара, чтобы продолжить отдыхать в другом заведении. Однако, теперь сотрудник охраны стал препятствовать ФИО4 выходу из бара. Препятствовать он начал в связи с тем, что сотрудниками охраны уже был вызван наряд полиции и им необходимо было задержать ФИО4 до приезда сотрудников полиции. При этом, один из сотрудников охраны достал свои наручники и без каких-либо объяснений начал заламывать ФИО4 за спину руки и надевать на него наручники. ФИО1 при этом никто не препятствовал и не высказывал конкретных претензий. Он мог перемещаться свободно, но не мог просто бросить своего товарища в беде и стал дожидаться пока сотрудники охраны и сотрудники полиции во всем разберутся и его отпустят.

В этот момент ФИО4 попытался вырваться и убежать от сотрудников охраны, однако, один из сотрудников охраны догнал ФИО4 и вернул в помещение бара. После чего оба сотрудника охраны завели ФИО4 в помещение бара, а ФИО1 остался стоять на улице. После чего, ФИО1 также зашел в помещение бара.

Через некоторое время, в помещение бара вошли сотрудники Росгвардии, которые не представились и сразу же подошли к сотрудникам охраны и девушке, работающей в баре. ФИО4 попытался обратиться к сотрудникам Росгвардии с заявлением о том, что данные сотрудники охраны совершают в отношении него противоправные действия, однако сотрудники Росгвардии проигнорировали просьбу ФИО4.

После чего, сотрудники Росгвардии посадили ФИО4 в служебный автомобиль. В этот момент ФИО1 понял, что ФИО4 доставят в отделение полиции для разбирательства и решил позвонить своему приятелю, спросить, чем он может помочь ФИО4 в сложившейся ситуации.

В связи с чем ФИО1 вышел из бара и начал двигаться в сторону ул. УЛИЦА и звонить по телефону. Дойдя до угла здания, он повернул направо и пошел по правой стороне ул. УЛИЦА разговаривая при этом по телефону со своим приятелем. Пройдя несколько метров к ФИО1, подъехали сотрудники Росгвардии. Один из сотрудников окрикнул его. После чего догнал ФИО1, схватил за руку и развернул к себе. При этом, данный сотрудник Росгвардии не представился и потребовал пройти с ним в автомобиль. На это требование ФИО1 попросил его предъявить служебное удостоверение и назвать причину задержания, так как никаких противоправных действий ФИО1 не совершал. На его просьбу сотрудник Росгвардии сказал, чтобы ФИО1 «не валял дурака», а после чего они схватили его за руки и начали тянуть в свой служебный автомобиль. 

При этом ФИО1 в ходе дачи показаний отметил, что допрошенный в суде свидетель ФИО5 (сотрудник ГБР) к месту, где ФИО1 остановили сотрудники Росгвардии, не приходил. Когда ФИО1 уходил от бара “НАЗВАНИЕ”, ФИО5 стоял возле автомобиля Росгвардии, в котором находился ФИО4. Когда сотрудники Росгвардии ФИО1 привезли к бару “НАЗВАНИЕ”, ФИО5 все так же находился  возле автомобиля Росгвардии, в котором находился ФИО4. Следовательно, ФИО5 никак не мог видеть, что именно происходило на улице УЛИЦА, когда ФИО1 находился вместе с сотрудниками Росгвардии. Видеть происходящее ФИО5 не мог, так как ФИО1 находился за углом здания вне зоны видимости ФИО5. Слышать ничего тот также не мог, так как расстояние было достаточно большим.

ФИО1 никого из сотрудников Росгвардии не оскорблял, никаких ударов и телесных повреждений никому не наносил.

После чего, сотрудники Росгвардии посадили ФИО1 в свой служебный автомобиль и проследовали к бару «НАЗВАНИЕ». При этом, сотрудники Росгвардии вышли из своего автомобиля и что-то обсудив между собой вернулись в автомобиль, в котором ФИО1 находился и они, совместно со вторым служебным автомобилем, в котором находился ФИО4 проследовали в отдел полиции. В отделе полиции ФИО1 находился один. Где находился в этот момент ФИО4 ему неизвестно. В отделе полиции в проходной ФИО1 просидел около часа, после чего его повезли на освидетельствование на алкогольное опьянение. После медицинского освидетельствования ФИО1 привезли обратно в отделение полиции. В отделе полиции просидел на проходной КПП примерно до 06:00 утра. С ним в этот момент никто разговаривал, не беседовал, никто ничего не пояснял. На его вопросы, когда его уже отпустят и вообще, за что он был задержан, ему ничего не поясняли. Только говорили, что сиди пока ожидай, скоро тебя отпустят. После чего ФИО1 дали какой-то документ, который как ему объяснили означал, что он обязан явиться в отделение полиции по их первому требованию. После чего, примерно в ЧЧ.ММ из какого-то кабинета вывели ФИО4, у которого на лице ФИО1 увидел синяк, при этом ФИО4 прихрамывал и держался за левый бок. После чего, их обоих отпустили домой. При этом, никто из сотрудников полиции ФИО1 так и не пояснил, на каких основаниях он вообще был задержан и столь длительное время удерживался в отделении полиции. Притом, что никаких процессуальных действий с ним не производилось, ничего ему не разъяснялось, а он фактически просто был без каких-либо на то оснований задержан, доставлен в отдел полиции и просидел там несколько часов на проходной КПП. После чего ФИО1 с ФИО4 вызвали такси и поехали домой. При этом, ФИО4 ему в последующем пояснил, что сотрудники охраны и сотрудники Росгвардии применяли к нему физическую силу и нанесли ему побои.

После просмотра в суде видеозаписей ФИО1 однозначно идентифицировал на этих записях себя, а также иных лиц — сотрудника ГБР ФИО5, сотрудников Росгвардии, ФИО4.

ФИО1 свою вину не признает в полном объеме. Считает возбужденное уголовное дело в отношении него необоснованным и незаконным, а доказательства по данному делу сфабрикованными.

Таким образом, согласно версии, выдвинутой ФИО1, он в адрес ФИО2 никаких оскорблений не высказывал и насилия не применял. 

3. Кроме того, обязательным признаком преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ является публичность оскорбления представителя власти, что подразумевает нанесение оскорбления в присутствии посторонних лиц — одного или нескольких.

Для квалификации оскорбления представителя власти необходимо, чтобы оно было совершено при исполнении потерпевшим своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением.

Как следует из содержания Кассационного определения судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Карелия № 22-1746/2011 от 22.08.2011 г. по смыслу уголовного закона публичными могут быть признаны только такие оскорбления, которые заведомо высказываются в присутствии многих лиц с целью либо нарушения нормальной деятельности органов власти, либо ущемления их авторитета, а равно унижения чести и достоинства конкретного представителя власти.

При этом, оставляя Оправдательный приговор Кемского городского суда Республики Карелия от 30.06.2011 г. без изменения, судебная коллегия Верховного суда отметила, что правовое положение лиц, в присутствии которых были высказаны оскорбления не отвечают критерию публичности, а потому указанные обстоятельства не могут образовывать состав преступления, предусмотренного ст. 319 УК РФ.

Согласно содержанию Постановления президиума Астраханского областного суда № 44у-89/2010 от 27.07.2010 г. президиум областного суда обратил внимание на то, что оскорбление, имеющее место лишь в присутствии сотрудников правоохранительных органов, при отсутствии иных посторонних лиц исключают признак публичности.

Таким образом, оскорбление представителя власти в присутствии только его коллег или других представителей власти не может расцениваться как публичное, что автоматически исключает состав преступления, предусмотренный ст. 319 УК РФ.

Как следует из обстоятельств настоящего уголовного дела, факт оскорбления потерпевшего ФИО2 основан исключительно на трех доказательствах, представленных стороной обвинения, а именно: показаниях самого потерпевшего сержанта ФИО2, показаниях его коллеги прапорщика ФИО3 и показаниях постороннего лица свидетеля ФИО5.

Так, из показаний свидетеля ФИО5 от ДД.ММ.ГГГГ г. следует, что он действительно слышал, как ФИО1 выражался в адрес ФИО2 нецензурной бранью. При этом, ФИО5 указал, что оскорбления он слышал, когда просто отошел в сторону, по направлению к углу дома № на пересечении ул. УЛИЦА и ул. УЛИЦА. До угла дома он не дошел. При этом, на вопрос защиты:»Как он мог видеть происходящее, если от угла дома события, инкриминируемые ФИО1, происходили примерно на расстоянии 20 метров» — свидетель ФИО5 дать внятного ответа не смог.

Из показаний потерпевшего ФИО2 от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ следует, что в момент, когда они задерживали ФИО1, к ним подошел сотрудник ЧОПа и крикнул: «Да, да, это он» (имея в виду ФИО1).

Из показаний свидетеля ФИО3 от ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ следует, что в момент, когда он совместно с ФИО2 задерживали ФИО1, к ним подошел какой-то охранник, который слышал оскорбления от ФИО1 в адрес ФИО2.

Однако, в ходе судебного следствия были исследованы три видеозаписи (файлы: НАЗВАНИЕ2; НАЗВАНИЕ3; НАЗВАНИЕ4) сделанные с камер видеонаблюдения службой безопасности ООО «НАЗВАНИЕ5», установленные на здании Отеля «НАЗВАНИЕ6» по адресу: АДРЕС, и производившие видеосъемку с разных ракурсов у бара «НАЗВАНИЕ».

Из осмотра видеофайла «НАЗВАНИЕ4», защитой продемонстрированы суду кадры с камер видеонаблюдения с торца дома, на которых видно, что свидетель ФИО5 не подходил к торцу дома и не мог наблюдать происходящее. Более того, расстояние от торца дома, с которого свидетель ФИО5 якобы слышал высказанные ФИО1 в адрес ФИО2 оскорбления находятся на значительном удалении от места задержания ФИО1, а потому свидетель ФИО5 объективно не мог слышать указанные оскорбления даже если-бы и находился с торца указанного дома.

Кроме того, из осмотра видеофайлов «НАЗВАНИЕ2» и «НАЗВАНИЕ3» защитой продемонстрированы суду кадры с камер видеонаблюдения, выходящие на вход в бар «НАЗВАНИЕ» до угла дома № в сторону ул. УЛИЦА с двух противоположных ракурсов. Согласно осмотренным видеозаписям, свидетель ФИО5 появляется в кадре в ЧЧ.ММ, обходит автомобиль сотрудников национальной гвардии (автомобиль ФИО6 и ФИО7), «НАИМЕНОВАНИЕ» рег. № «НОМЕР» сзади и встает с правой стороны возле задней пассажирской двери. После чего начинает разговаривать по сотовому телефону. В этот момент ФИО1 начинает двигаться в сторону ул. УЛИЦА от бара «НАЗВАНИЕ1» к углу дома №. Свидетель ФИО5 при этом продолжает стоять возле патрульного автомобиля «НАИМЕНОВАНИЕ» рег. № «НОМЕР» периодически удерживая правой рукой ручку задней правой пассажирской двери.

После чего в ЧЧ.ММ ко входу в бар «НАЗВАНИЕ» подъезжает второй автомобиль «НАИМЕНОВАНИЕ», в котором находились потерпевший ФИО2 и ФИО3. Затем данный автомобиль разворачивается и продолжает движение в обратном направлении в сторону ул. УЛИЦА к углу дома №. При этом, свидетель ФИО5 продолжает стоять возле первого патрульного автомобиля никуда не перемещаясь, держась своей правой рукой за ручку правой задней пассажирской двери.

Примерно в ЧЧ.ММ свидетель ФИО5 стоя около автомобиля совершает звонок со своего сотового телефона, при этом также никуда не передвигаясь, стоя на том же месте.

В ЧЧ.ММ ко входу в бар «НАЗВАНИЕ» подъезжает еще один автомобиль ЧОП ГБР «НАИМЕНОВАНИЕ1», из которого выходит сотрудник ГБР, с которым свидетель ФИО5 начинает вести диалог. Все указанное происходит у входа в бар «НАЗВАНИЕ» в момент задержания ФИО1.

И только в ЧЧ.ММ ко входу в бар «НАЗВАНИЕ» подъезжает автомобиль сотрудников национальной гвардии, в котором находились потерпевший ФИО2, ФИО3 и уже задержанный ими ФИО1.

Таким образом, из данных видеозаписей следует, что свидетель ФИО5 в период времени с ЧЧ.ММ до ЧЧ.ММ находился возле входа в бар «НАЗВАНИЕ» около патрульного автомобиля «НАИМЕНОВАНИЕ» рег. № «НОМЕР» со стороны правой задней пассажирской двери, совершая при этом телефонные звонки и общаясь с посторонними лицами, никуда с данного места не отходил, а потому объективно не мог находится на углу дома № НОМЕР на пересечении ул. УЛИЦА и ул. УЛИЦА, не имея при этом возможности наблюдать обстоятельства задержания ФИО1, а также слышать оскорбления якобы высказанные в адрес ФИО2.

Более того, в ходе дополнительного допроса свидетель ФИО5 (допрос от ДД.ММ.ГГГГ) после просмотра видеозаписей, не смог пояснить, почему на видеозаписи он стоит около патрульного автомобиля «НАИМЕНОВАНИЕ» рег. № «НОМЕР» со стороны правой задней пассажирской двери, а не идет к углу дома № НОМЕР на пересечении ул. УЛИЦА и ул. УЛИЦА.

Также, потерпевший ФИО2 (допрос от ДД.ММ.ГГГГ) и свидетель ФИО3 (допрос от ДД.ММ.ГГГГ) после просмотра видеозаписей не смогли пояснить, почему на видеозаписи не видно, что за автомобилем «НАИМЕНОВАНИЕ» рег. № «НОМЕР», в которой они ехали за ФИО1, не идет сотрудник ЧОПа в форменном обмундировании. При этом, они продолжали утверждать, что сотрудник ЧОПа в момент задержания ФИО1 находился рядом с ними и слышал оскорбления, высказанные ФИО1 в адрес потерпевшего ФИО2.

Более того, свидетель ФИО4 в своих показаниях от ДД.ММ.ГГГГ пояснил, что свидетель ФИО5 находился рядом со служебной машиной Росгвардии, в которой находился сам ФИО4 и охранял дверь, чтобы ФИО4 не выбежал. Когда приехал второй экипаж Росгвардии и поехал в сторону ул. УЛИЦА, их не было где — то минут 8-10. Свидетель ФИО5 в это время не отходил от машины. 

Следовательно, в части присутствия свидетеля ФИО5 при оскорблении ФИО1 потерпевшего ФИО2, показания свидетелей ФИО5, ФИО3 и потерпевшего ФИО2 ложны и прямо опровергаются исследованными в ходе судебного следствия видеозаписями и показаниями свидетеля ФИО4. При этом, свидетель ФИО5 подробно описал свою форму, что позволяет его идентифицировать на осмотренных видеозаписях.

Из этого следует, что при задержании ФИО1 присутствовали только сам потерпевший сержант ФИО2, а также его коллега прапорщик ФИО3, который совместно с ФИО2 также осуществлял задержание ФИО1.

Таким образом, даже если не принимать во внимание показания ФИО1, в той части, что он никого не оскорблял, то в действительности будучи высказанными, такие оскорбления в адрес ФИО2, как представителя власти, могли быть осуществлены ФИО1 только в присутствии коллеги ФИО2, а именно другого представителя власти прапорщика ФИО3, что не может расцениваться судом как публичное оскорбление, а соответственно исключает и наличие в действиях ФИО1 инкриминируемый ему состав преступления, предусмотренный ст. 319 УК РФ, по основаниям установленным п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, в связи с отсутствием в действиях ФИО1 состава инкриминируемого ему преступления.

Однако, в связи с тем, что ФИО1 настаивает на том, что он вообще не высказывал в адрес указанных сотрудников никаких оскорблений, то в таком случае, при изложенных обстоятельствах защита обращает внимание суда на отсутствие самого события преступления, что влечет вынесение оправдательного приговора в отношении ФИО1, в соответствии с п.1 ч.2 ст. 302 УПК РФ.

4. Как следует из диспозиции ч. 1 ст. 318 УК РФ применение насилия, не опасного для жизни или здоровья, в отношении представителя власти является уголовно наказуемым деянием в случае и в связи с исполнением им своих должностных обязанностей.

Согласно позиции, изложенной в Определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ от 08.04.1997 г. ответственность за применение насилия в отношении представителя власти наступает только тогда, когда насилие является противодействием законной деятельности представителя власти, в том числе и работника полиции по охране общественного порядка.

В тоже самое время, согласно содержанию Кассационного Постановления Приморского краевого суда № 44У-273/2014 от 19.12.2014 г. суд кассационной инстанции отменяя обвинительный приговор Партизанского городского суда Приморского края от 24.01.2014 г. прямо указал, что не рассмотрение вопроса о законности действий потерпевшего по ст. 318 УК является существенным нарушением норм материального права, что влечёт отмену приговора как незаконного и необоснованного, в связи с тем, что судом не было дано оценки мотиву и цели применения обвиняемым насилия в отношении представителя власти, а также предшествующим совершению деяния действиям представителя власти на предмет их законности.

Как следует из фактических обстоятельств уголовного дела, ФИО1 никаких противоправных действий не совершал. В баре «НАЗВАНИЕ» банки с табаком для кальяна случайно задел ФИО4, который и оплатил за них за 2 часа до задержания ФИО1, что подтверждается чеком № № от ДД.ММ.ГГГГ г. на сумму СУММА руб.

Кроме того, ФИО1 ни к административной, ни к гражданской, ни к уголовной ответственности не привлекался. Протоколов о совершении каких-либо противоправных действий со стороны ФИО1 никем не выносилось.

Более того, исследованные в ходе судебного следствия видеозаписи, позволяют установить то обстоятельство, что ФИО1 до своего задержания сотрудниками Росгвардии ФИО2 и ФИО3 свободно перемещался на улице перед баром «НАЗВАНИЕ», а также свободно заходил и выходил из бара «НАЗВАНИЕ». Ни сотрудники ЧОП, ни первый экипаж Росгвардии каких-либо препятствий к передвижению ФИО1 не чинили, каких-либо требований, связанных с совершением ФИО1 административных правонарушений или преступлений — не высказывали.

Кроме того, анализируя вопрос о законности действий ФИО2 и ФИО3 по факту задержания ФИО1 защита хотела бы обратить внимание суда на следующие обстоятельства:

Так, в соответствии с положениями п. 4 ч. 1 ст. 9 Федерального закона от 03.07.2016 г. № 226-ФЗ «О войсках национальной гвардии РФ» войска национальной гвардии наделены полномочиями проверять документы, удостоверяющие личность граждан, если имеются данные, дающие основания подозревать их в совершении преступления или полагать, что они находятся в розыске, либо если имеется повод к возбуждению в отношении этих граждан дела об административном правонарушении, либо если имеются основания для их задержания в случаях, предусмотренных федеральным законом.

Согласно п. 2 ч. 1 ст. 13 Федерального закона от 07.02.2011 г. № 3-ФЗ «О полиции» сотрудник полиции вправе требовать от граждан в случае их обращения назвать свои фамилию, имя и отчество, проверять документы, удостоверяющие личность граждан, если имеются данные, дающие основания подозревать их в совершении преступления или полагать, что они находятся в розыске, либо если имеется повод к возбуждению в отношении этих граждан дела об административном правонарушении, а равно если имеются основания для их задержания в случаях, предусмотренных федеральным законом, принимать меры по идентификации указанных лиц.

Таким образом, ФИО1 не подпадает ни под одно из оснований для предъявления к нему требований о проверке его документов, удостоверяющих личность. Показания свидетелей о том, что ФИО1 якобы дебоширил в баре, разбил кальян и не оплатил счет, не могут являться основанием подозревать ФИО1 в совершении преступления, либо административного правонарушения.

В тоже самое время, согласно требованиям, установленным ч. 1 ст. 10 Федерального закона от 03.07.2016 г. № 226-ФЗ «О войсках национальной гвардии РФ» военнослужащие (сотрудники) войск национальной гвардии вправе задерживать до передачи в полицию:

1) лиц, подозреваемых в совершении преступления, а также лиц, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу;

2) лиц, совершивших побег из-под стражи, а также лиц, уклоняющихся от отбывания уголовного наказания, от получения предписания о направлении к месту отбывания наказания либо не прибывших к месту отбывания наказания в установленный в указанном предписании срок;

3) лиц, уклоняющихся от исполнения административного наказания в виде административного ареста;

4) лиц, находящихся в розыске;

5) лиц, в отношении которых ведется производство по делам об административных правонарушениях, отнесенных законодательством об административных правонарушениях к подведомственности войск национальной гвардии, — по основаниям, в порядке и на срок, которые предусмотрены законодательством об административных правонарушениях;

6) лиц, допустивших нарушение правил комендантского часа;

7) лиц, незаконно проникших либо пытавшихся проникнуть на территории охраняемых войсками национальной гвардии объектов.

При этом, как следует из фактических обстоятельств настоящего уголовного дела, ФИО1 не относится не к одной из вышеперечисленных категорий лиц, в отношении которых военнослужащие (сотрудники) войск национальной гвардии были бы вправе задерживать его.

Так, ФИО1 не являлся подозреваемым в совершении преступления (в порядке ст. 46 УПК РФ), ему не была избрана какая-либо мера пресечения, побег из-под стражи он не совершал, от отбывания наказания он не уклонялся, в розыске не находился, дел об административном производстве в отношении него не велось, комендантский час он не нарушал, на охраняемые территории не проникал.

Согласно требований ч. 2 ст. 14 Федерального закона от 07.02.2011 г. № 3-ФЗ «О полиции», полиция имеет право задерживать:

1) лиц, подозреваемых в совершении преступления, а также лиц, в отношении которых избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, — по основаниям, в порядке и на срок, которые предусмотрены уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации;

2) лиц, совершивших побег из-под стражи, лиц, уклоняющихся от отбывания уголовного наказания, от получения предписания о направлении к месту отбывания наказания либо не прибывших к месту отбывания наказания в установленный в указанном предписании срок, — до передачи их соответствующим органам, учреждениям или должностным лицам этих органов и учреждений;

3) лиц, уклоняющихся от исполнения административного наказания в виде административного ареста, — до передачи их в места отбывания административного ареста;

4) лиц, находящихся в розыске, — до передачи их соответствующим органам, учреждениям или должностным лицам этих органов и учреждений;

5) лиц, в отношении которых ведется производство по делам об административных правонарушениях, — по основаниям, в порядке и на срок, которые предусмотрены законодательством Российской Федерации об административных правонарушениях;

6) военнослужащих и граждан Российской Федерации, призванных на военные сборы, подозреваемых в совершении преступления, — до передачи их военной полиции Вооруженных Сил Российской Федерации, командирам воинских частей или военным комиссарам;

7) лиц, уклоняющихся от исполнения назначенных им судом принудительных мер медицинского характера или принудительных мер воспитательного воздействия, — до передачи их в учреждения, обеспечивающие исполнение таких мер;

8) лиц, уклоняющихся от следования в специализированные лечебные учреждения для исполнения назначенных им судом принудительных мер медицинского характера, — по основаниям, в порядке и на срок, которые предусмотрены федеральным законом;

9) лиц, допустивших нарушение правил комендантского часа, — по основаниям, в порядке и на срок, которые предусмотрены федеральным конституционным законом;

10) лиц, незаконно проникших либо пытавшихся проникнуть на охраняемые объекты, — до выяснения личности, но на срок не более трех часов;

11) лиц, предпринявших попытку самоубийства либо имеющих признаки выраженного психического расстройства и создающих своими действиями опасность для себя и окружающих, — до передачи их в лечебные учреждения либо по месту жительства;

12) лиц, совершивших побег из психиатрического лечебного учреждения или скрывающихся от назначенной судом недобровольной госпитализации в такое учреждение, — до передачи их в психиатрическое лечебное учреждение;

13) лиц, в отношении которых поступило требование о выдаче, — до передачи их иностранному государству по основаниям, в порядке и на срок, которые предусмотрены законодательством Российской Федерации или международным договором Российской Федерации.

Ни к одной из вышеперечисленных категорий лиц ФИО1 не относится, под указанные основания к задержанию и доставлению его в отделение полиции ФИО1 не подпадает. 

Кроме того, как следует из показаний самого ФИО1, последний прямо и неоднократно указывал на тот факт, что он неоднократно в момент своего задержания пытался выяснить у сотрудников национальной гвардии ФИО2 основания своего задержания и доставления его в отделение полиции, а также последующем незаконном удержании его в отделе полиции.

В соответствии с ч. 3 ст. ст. 10 Федерального закона от 03.07.2016 г. № 226-ФЗ «О войсках национальной гвардии РФ» в каждом случае задержания военнослужащий (сотрудник) войск национальной гвардии обязан разъяснить задержанному лицу основания задержания, что потерпевшим ФИО2 явно и с очевидностью не могло быть выполнено, потому как в судебном заседании он так и не смог сообщить суду о таких основаниях. Повторюсь, «вроде бы где-то что-то разбил или за что-то не заплатил» не является основанием. Указанное дает право стороне защиты делать выводы о том, что и на момент незаконного задержания ФИО1 потерпевший ФИО2 ничего не знал об основаниях его задержания, а потому и не мог ему об этом ничего сообщить, кроме фразы «не валяй дурака, ты и сам все знаешь».

Аналогичные требования установлены п. 2 ч. 4 ст. 5, ч. 3 ст. 14 Федерального закона от 07.02.2011 г. № 3-ФЗ «О полиции», согласно которым при обращении к гражданину сотрудник полиции в случае применения к гражданину мер, ограничивающих его права и свободы, разъясняет ему причину и основания применения таких мер, а также возникающие, в связи с этим права и обязанности гражданина.

Помимо этого, перечень оснований для направления на медицинское освидетельствование лица на состояние алкогольного опьянения установлен Приказом Минздрава России от 18.12.2015 N 933н «О порядке проведения медицинского освидетельствования на состояние опьянения (алкогольного, наркотического или иного токсического)».

Очевидно, что ФИО1 под указанные основания для направления его на медицинское освидетельствование на состояние алкогольного опьянения не подходит.

Таким образом, сотрудниками национальной гвардии в нарушение положений п. 4 ч. 1 ст. 9 Федерального закона от 03.07.2016 г. № 226-ФЗ «О войсках национальной гвардии РФ» и п. 2 ч. 1 ст. 13 Федерального закона от 07.02.2011 г. № 3-ФЗ «О полиции», в которых установлен исчерпывающий перечень оснований для проверки документов, потребовали от ФИО1 предъявить удостоверение личности, после чего в нарушение положений установленных ч. 1 ст. 10 Федерального закона от 03.07.2016 г. № 226-ФЗ «О войсках национальной гвардии РФ» и ч. 2 ст. 14 Федерального закона от 07.02.2011 г. № 3-ФЗ «О полиции», в которых установлен исчерпывающий перечень оснований для задержания лица и доставления его в отделение полиции неправомерно потребовали проехать с ними в отделение полиции, а затем незаконно задержали ФИО1 и незаконно удерживали его на протяжении нескольких часов, при этом вопреки законным требованиям ФИО1 согласующимся с положениями ч. 3 ст. ст. 10 Федерального закона от 03.07.2016 г. № 226-ФЗ «О войсках национальной гвардии РФ» и п. 2 ч. 4 ст. 5, ч. 3 ст. 14 Федерального закона от 07.02.2011 г. № 3-ФЗ «О полиции» отказали ему в информировании об основаниях его задержания и правах, а после чего незаконно направили на медицинское освидетельствование на состояние алкогольного опьянения.

Кроме того, для суда очевидно, что ни к какой иной ответственности ФИО1 никто не привлекал. Протоколов об административном правонарушении не выносил. Таким образом, очевидно, что никаких оснований как для проверки документов ФИО1, так и для его последующего задержания у сотрудников национальной гвардии не имелось. В противном случае, в отношении ФИО1 был бы привлечен к какой-либо иной ответственности.

Таким образом, сторона защиты приходит к выводам о незаконности действий ФИО2 и ФИО3 в отношении ФИО1.

Возвращаясь к вопросу о том, что не рассмотрение судом вопроса о законности действий потерпевшего по ст. 318 УК РФ является существенным нарушением норм материального права, и влечет отмену приговора, в связи с тем, что судом не дано оценки мотиву и цели применения обвиняемым насилия в отношении представителя власти, а также предшествующим совершению деяния действиям представителя власти на предмет их законности, защита отмечает, что даже если оставить без внимания показания самого ФИО1, в части того, что он в действительности никаких ударов ФИО2 не наносил, следует, что ответственность за применение насилия в отношении представителя власти по ст. 318 УК РФ наступает только в случаях противодействия его законной деятельности. Применение насилия в связи с неправомерными действиями представителя власти, что очевидно следует из обстоятельств настоящего уголовного дела, состав рассматриваемого преступления не образует.

Однако, в связи с тем, что ФИО1 в своих показаниях настаивает на том, что он вообще не наносил каких-либо ударов потерпевшему ФИО2, не применял в отношении него никакого насилия защита настаивает на отсутствии самого события преступления, а соответственно и прекращении уголовного преследования в этой части, в соответствии с положениями п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

О правдивости данной версии, изложенной ФИО1 свидетельствуют и иные обстоятельства.

5. Так, как следует из содержания Заявления о возбуждении уголовного дела от ДД.ММ.ГГГГ г., подписанного ФИО2, последний просит привлечь ФИО1 к ответственности только за оскорбление грубой нецензурной бранью в присутствии граждан в тот момент, когда он находился при исполнении служебных обязанностей.

Таким образом, в своем заявлении потерпевший ФИО2 ничего не указывает о том, что ФИО1 наносил ему какие-либо удары или оказывал ему сопротивление при задержании, или применял какое-либо насилие.

Помимо этого, каких-либо медицинских документов, фото или видео фиксации повреждений, которые по версии следствия ФИО1 нанес ФИО2 и которые могли бы подтвердить версию стороны обвинения, суду представлено не было.

Кроме того, защита просит учитывать физическое состояние, и комплекцию ФИО1 и потерпевшего ФИО2, а также свидетеля ФИО3, каждый из которых фактически вдвое больше самого ФИО1, что явно свидетельствует о том, что врят ли у ФИО1 мог родиться умысел на какое-либо оказание насилия в отношении двух здоровых по сравнению с ним мужчин. Силы явно не соизмеримы и ФИО1 не мог этого не осознавать.

В тоже самое время, согласно Рапорту сотрудника полиции от ДД.ММ.ГГГГ г. прапорщика ФИО3 ФИО1 был задержан в связи с тем, что ФИО2 потребовал от последнего назвать свои данные, на что ФИО1 в ответ оскорбил сотрудника полиции ФИО2. При этом, каких-либо сведений о том, что ФИО1 применил насилие к ФИО2 указанный рапорт не содержит. Данный рапорт был составлен сотрудником полиции со слов очевидцев инцидента сразу после произошедшего.

Из показаний свидетеля ФИО5, данных им в рамках опроса от ДД.ММ.ГГГГ г., последний также ничего не сообщал о том, что являлся очевидцем нанесения каких-либо ударов ФИО1 потерпевшему ФИО2.

Таким образом, на первоначальных этапах расследования указанного преступления никто из участников данного инцидента не говорил о совершении ФИО1 насилия в отношении ФИО2, в том числе и сам ФИО2, указывая лишь на оскорбления, в то время как причинения насилия является более серьезным и тяжким, по сравнению с оскорблением преступлением.

Однако, после подачи ФИО4 заявления о причинении ему сотрудниками национальной гвардии побоев, появилась дополнительная квалификация в отношении ФИО1 по ст. 318 УК РФ.

6. Кроме того, как было указано выше, согласно обстоятельствам настоящего уголовного дела факт применения ФИО1 насилия в отношении потерпевшего ФИО2 стороной обвинения подтверждаются исключительно тремя доказательствами, а именно: показаниями самого потерпевшего ФИО2, показаниями ФИО3 и показаниями ФИО5.

При этом, как ранее указывалось показания ФИО5 в части того факта, что он являлся очевидцем нанесения ФИО1 удара ФИО2 являются ложными и не соответствующими действительности, так как с очевидностью опровергаются исследованными в суде видеозаписями с камер наблюдения, так как свидетель ФИО5 в этот момент находился возле входа в бар «НАЗВАНИЕ» и к торцу дома № НОМЕР по ул. УЛИЦА в действительности не подходил, а следовательно и не мог являться очевидцем данных событий, в том числе и применения ФИО1 насилия в отношении ФИО2.

Помимо этого, в ходе допроса свидетеля ФИО3 ДД.ММ.ГГГГ г., на вопрос защиты о том, был ли удар ФИО1 умышленным, пояснил, что удар был не целенаправленным.

Также, допрошенный ДД.ММ.ГГГГ потерпевший ФИО2 на вопрос защиты: связано ли то, что в своем заявлении он не говорил о брани с тем, что удар был непреднамеренным, ответил, что да. Тем самым, по мнению защиты, потерпевший ФИО2 подтвердил, что удар был неумышленным, несмотря на то, что ДД.ММ.ГГГГ потерпевший ФИО2 фактически отказался от своих предыдущих показаний, указав на то, что удар ФИО1 нанес умышленно. Изменения в показаниях ФИО2 мотивировал тем, что его запутала сторона защиты, однако пояснить, чем или как именно его запутала сторона защиты — не смог, что в свою очередь ставит под сомнение правдивость показаний потерпевшего ФИО2 в части умышленного нанесения удара ФИО1.

Таким образом, по мнению единственного свидетеля данных событий — ФИО3, указанный удар не являлся и не мог являться умышленным, а произошел случайно, в связи с тем, что ФИО1 тянул свою руку, удерживаемую ФИО3 в противоположную сторону, с которой находился ФИО2. В результате высвобождения руки ФИО1, его рука по инерции со скоростью начала двигаться в противоположную от ФИО3 сторону, т.е. в ту сторону, где находился потерпевший ФИО2, что прямо указывает на тот факт, что если полностью исключить версию ФИО1 о полном не применении насилия в адрес ФИО2, его действия не могли носить умышленный характер, что исключает инкриминируемый ему состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 318 УК РФ, так как данное преступления относится к специальным составам, субъективная сторона которого характеризуется прямым умыслом и может быть совершено только с прямым умыслом.

Резюмируя все вышесказанное, защита полагает, что в действиях ФИО1 отсутствует событие преступления, так как ФИО1 в адрес ФИО2 никаких оскорблений не высказывал, насилия не применял.

Кроме того, несмотря на показания ФИО1, полностью отбрасывая версию, изложенную им в своих пояснениях, по эпизоду с оскорблением ФИО2 по ст. 319 УК РФ в действиях ФИО1 должен отсутствовать критерий публичности, в связи с тем, что свидетель ФИО5 вопреки фабуле обвинения, в действительности очевидцем происходящего не являлся, а оскорбление, имеющее место лишь в присутствии сотрудников правоохранительных органов, при отсутствии иных посторонних лиц исключают признак публичности. Таким образом, оскорбление представителя власти в присутствии только свидетеля прапорщика ФИО3, являющегося напарником ФИО2, т.е. другим представителем власти и осуществляющим задержание ФИО1 не может расцениваться судом как публичное, что автоматически исключает состав преступления, предусмотренный ст. 319 УК РФ.

Относительно квалификации действий ФИО1 по ч. 1 ст. 318 УК РФ, защита указывает на то, что ответственность за применение насилия в отношении представителя власти может наступать только тогда, когда такое насилие является противодействием именно законной деятельности. В то же самое время законных оснований как для истребования документов, так и для задержания ФИО1 ФИО2 и ФИО3 не имели. Кроме того, по версии обвинения, ФИО2 применил физическую силу к ФИО1 в ответ на пресечение совершаемого им правонарушения. Однако обстоятельства такого правонарушения органами следствия не установлены и ФИО1 не инкриминируются. При этом, он даже не привлекался к административной ответственности, что также с очевидностью свидетельствует об отсутствии каких-либо оснований его задержания. И в заключение, даже если отбрасывать и эту версию о незаконности действий сотрудников национальной гвардии, то такое насилие не было совершено умышленно, что явно следует из показаний единственного свидетеля обвинения ФИО3, который прямо указал на то, что данный толчок, а не удар, был совершен случайно в результате высвобождения правой руки ФИО1 из захвата и движения этой руки в противоположную сторону, т.е. в сторону потерпевшего ФИО2.

На основании вышеизложенного и руководствуясь положениями ст. 53 УПК РФ, 

П Р О Ш У:

Оправдать ФИО1 в совершении инкриминируемых ему преступлений, по основаниям, предусмотренным п. 1 ч. 2 ст. 302 УПК РФ, в связи с отсутствием события преступлений, предусмотренных ст. 319, ч. 1 ст. 318 УК РФ.

Защитник ФИО1 _____________________________________________ / А.П. Антонов