Право подозреваемого пользоваться помощью переводчика
Одним из прав подозреваемого является право пользоваться помощью переводчика бесплатно.
Глагол «пользоваться» в исследуемом контексте позволяет подозреваемому требовать вовлечения в уголовный процесс переводчика во всех тех случаях, когда, по его мнению, он не может правильно выразить на языке, на котором ведется судопроизводство, свою мысль, а также не понимает речи какого-либо совместно с ним участвующего в процессуальном действии лица и (или) не в состоянии реализовать предоставленные ему иные права без помощи переводчика.
Обычно помощь переводчика, в том значении, которое подразумевается п. 7 ч. 4 ст. 46 УПК РФ, сводится к оказанию содействия подозреваемому в устранении возникающих у него языковых проблем в процессе участия в уголовном судопроизводстве. Несомненно, переводчик одновременно помогает и следователю (дознавателю и др.), суду (судье). Но термин «помощь», который употреблен в п. 7 ч. 4 ст. 46 УПК РФ, к данному виду сотрудничества не имеет отношения.
Подозреваемый вправе пользоваться помощью переводчика. Переводчиком является физическое лицо, свободно владеющее языком, знание которого необходимо для перевода, в отношении которого уполномоченным на то должностным лицом (органом) вынесено постановление о назначении его переводчиком (привлеченное защитником к участию в уголовном процессе в искомом качестве).
Подозреваемый пользуется помощью переводчика «бесплатно». Этот термин означает, что подозреваемый не обязан платить за оказываемую ему переводчиком помощь. И та, и другая помощь подозреваемому оказывается вне зависимости от того, имеются или нет у него деньги. Но даже при наличии таковых следователь (дознаватель и др.), судья (суд) не вправе их взять у подозреваемого для оплаты (дополнительной оплаты) работы переводчика. Помощь переводчика оказывается без оплаты ее подозреваемым, но не вообще без оплаты. С переводчиком за его работу расплачивается государство.
С правами, закрепленными в п. п. 6 и 7 ч. 4 ст. 46 УПК РФ, тесно связан вопрос, кто именно: следователь (дознаватель и др.), судья (суд) или же сам подозреваемый определяет, каким языком он владеет и нужен ли ему переводчик? Ответить на данный вопрос поможет содержание ч. 2 ст. 26 Конституции РФ и п. «f» ст. 14 Международного пакта от 16 декабря 1966 года «О гражданских и политических правах».
В ч. 2 ст. 26 Конституции РФ закреплено право каждого на пользование родным языком. Согласно п. «f» ст. 14 указанного Международного пакта «О гражданских и политических правах» каждый имеет право при рассмотрении любого предъявляемого ему уголовного обвинения пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке. Названное право участника уголовного процесса конкретизировано в ч. 2 и 3 ст. 18 УПК РФ, содержание которых нами уже было проанализировано.
В силу наличия в законодательстве указанных норм высший орган правосудия нашего государства требует от судов разъяснять и обеспечивать участвующим в деле лицам право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, подавать жалобы и (или) выступать в суде на родном языке или другом языке, которым они владеют, а также пользоваться услугами переводчика. Данное правило должно быть распространено и на назначение переводчика на досудебных стадиях, так как право подозреваемого на защиту включает в себя право давать объяснения и показания на родном языке или языке, которым он владеет, и пользоваться помощью переводчика бесплатно, в случаях, когда обвиняемый не владеет или недостаточно владеет языком, на котором ведется судопроизводство. К тому же согласно п. 5 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ нарушение права подсудимого давать показания на родном языке или языке, которым он владеет, и пользоваться помощью переводчика в любом случае является основанием отмены или изменения судебного решения. Иначе говоря, при наличии к тому фактических оснований назначение переводчика не только право, но и обязанность следователя (дознавателя и др.) и суда.
Вопрос остается лишь в том, когда наличествуют надлежащие фактические основания допуска (привлечения) в уголовный процесс лица, свободно владеющего языком, знание которого необходимо для перевода? Высший орган судопроизводства нашего государства на данный вопрос отвечает следующим образом. Нет необходимости приглашать переводчика для лица, длительное время (десять лет) проживавшего на территории России, владевшего русским языком и не заявлявшего на стадии предварительного расследования ходатайства об обеспечении его переводчиком. И напротив, если, к примеру, подозреваемый по национальности узбек, проживал в Узбекистане, окончил восемь классов узбекской школы, собственноручно написал объяснение, которое со всей очевидностью свидетельствует о том, что он нуждается в переводчике, переводчик ему должен быть предоставлен немедленно.
В этой связи не можем не поддержать мнение Сызранцева В.Г., который считает, что «только сам подозреваемый может определить, в достаточной ли степени он владеет языком, на котором ведется судопроизводство, и нуждается ли в услугах переводчика при выполнении с ним следственных действий». Между тем и данное утверждение небезупречно. Оно правильно лишь в том случае, когда подозреваемый требует помощи переводчика. И оно же вполне может быть неверно, если подозреваемый отказывается от переводчика, выбирая языком для дачи объяснений (показаний) русский язык, но, по мнению следователя (дознавателя и др.), русским языком в достаточной степени не владеет. В этом случае орган предварительного расследования вопреки воле и мнению подозреваемого обязан пригласить для участия в предварительном расследовании переводчика.
Точно также должно быть оценено утверждение того же ученого, согласно которому «только сам подозреваемый определяет, насколько хорошо переводчик знает его язык».
И оно, полагаем, небезукоризненно. Во-первых, процессуальные решения на стадии предварительного расследования все равно принимать будет следователь (дознаватель и др.), а не подозреваемый. Другое дело, что обоснованное ходатайство подозреваемого о замене переводчика, в связи с недостаточным знанием последним языка, подлежит безусловному удовлетворению.
Во-вторых, вполне возможна ситуация, когда подозреваемый не обладает достаточными знаниями, позволяющими ему оценить, насколько хорошо переводчик владеет языком. В этом случае предлагаемое Сызранцевым В.Г. правило вообще действовать не будет. В такой ситуации следователь (дознаватель и др.) решение о замене переводчика может принять, основываясь на иных, не содержащихся в ходатайстве подозреваемого фактических данных (доказательствах).
Достаточно прогрессивной представляется идея необходимости обеспечения присутствия переводчика при отказе подозреваемого от его помощи. Это делается для того, чтобы отказ мог иметь место лишь от реально обеспеченной следователем (дознавателем и др.) помощи переводчика. Так, Сызранцев В.Г. пишет: «…подозреваемый, для которого язык ведения судопроизводства не является родным, может и отказаться от услуг переводчика, если в одинаковой степени свободно владеет обоими этими языками. Вместе с тем даже в случае такого отказа переводчик должен реально присутствовать при этом. Отказ от переводчика удостоверяется в протоколе следственного действия подписью самого подозреваемого и того лица, которое было приглашено для выполнения обязанностей переводчика».
Но как поступать следователю (дознавателю и др.), работающему в приграничных со странами СНГ районах? В некоторых таких местах большинство населения по национальности не русские, хотя, бесспорно, всю свою сознательную жизнь языком их общения был русский язык. Соответственно, языком, на котором ведется судопроизводство, они владеют свободно. Можно и, главное, нужно ли обеспечивать участие переводчика в каждом случае отказа подобного лица от помощи переводчика? Тем более что право отказа от помощи переводчика у подозреваемого (как, впрочем, и у большинства других субъектов уголовного процесса) имеется не только при первом допросе, а в ходе всего уголовного процесса, при любом процессуальном действии, в котором он принял участие. По нашему мнению, из предложенного и безусловно поддерживаемого нами утверждения Сызранцева В.Г. возможны исключения. Если следователь (дознаватель и др.) располагает достаточными доказательствами, что с самого рождения языком постоянного общения для гражданина был тот язык, на котором ведется судопроизводство, то, несмотря на указанную в каком-либо документе его национальность, отказ такого лица от переводчика может быть и заочным, то есть в отсутствие самого переводчика.
С уважением, адвокат Анатолий Антонов, управляющий партнер адвокатского бюро «Антонов и партнеры.
Остались вопросы к адвокату?
Задайте их прямо сейчас здесь, или позвоните нам по телефонам в Москве +7 (499) 288-34-32 или в Самаре +7 (846) 212-99-71 (круглосуточно), или приходите к нам в офис на консультацию (по предварительной записи)!
