Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе N 5678/06 «Юдицкая и другие против России» (вынесено 12 февраля 2015 г., вступило в силу 12 мая 2015 г.)
Заявители жаловались на то, что обыск, проведенный в их кабинетах, и изъятие их компьютеров, содержащих конфиденциальную информацию, привели к нарушению их прав, предусмотренных ст. 8 Конвенции.
Европейский Суд установил, что «… постановление о проведении обыска от 6 мая 2005 г. было вынесено районным судом по ходатайству следователя в рамках предварительного следствия по уголовному делу в отношении определенного круга лиц по обвинениям в получении взяток при отягчающих обстоятельствах» (п. 28 постановления).
Суд отметил, что «… только адвокат И.Т. являлся подозреваемым по соответствующему уголовному делу. В отношении заявителей не осуществлялось никакого уголовного преследования. Тем не менее, районный суд указал, что юридическая фирма являлась одной из сторон фиктивного договора, и разрешил обыск всего помещения фирмы» (п. 28 постановления).
Суд также подчеркнул, что «… постановление о проведении обыска не было четко сформулированным, что предоставляло следователям неограниченную свободу усмотрения при проведении обыска. В постановлении не было указано, почему недостаточно было обыскать только кабинет и компьютер И.Т. Более того, при вынесении постановления судья не затронул вопрос о том, подлежат ли защите конфиденциальные материалы, хотя судья знал, что заявители являлись членами коллегии адвокатов и располагали документами, защищенными адвокатской тайной» (п. 29 постановления).
Европейский Суд отметил, что «… чрезмерная расплывчатость формулировок постановления проявилась в том, каким образом был произведен обыск… не было обеспечено никаких гарантий против нарушения адвокатской тайны, таких как, например, запрет на изъятие документов, на которые распространяется адвокатская тайна, или наблюдение за обыском со стороны независимого от следственной группы наблюдателя, способного указать, на какие документы распространяется адвокатская тайна… Присутствие двоих понятых объективно нельзя было считать достаточным средством защиты, учитывая, что они не являлись профессионалами, обладающими юридической квалификацией, и следовательно, не были способны определить, какие материалы являются конфиденциальными… что касается электронных данных, хранившихся на компьютерах заявителей, которые были изъяты следователем, то по всей видимости, во время обыска не соблюдались никакие процедуры фильтрации» (п. 30 постановления).
Европейский Суд пришел к выводу о том, что «… обыск, проведенный в отсутствие обоснованного подозрения или средств защиты от вмешательства в профессиональную тайну в кабинетах заявителей, и изъятие их компьютеров вышли за пределы «необходимых в демократическом обществе» для достижения преследуемой законной цели. Таким образом, имело место нарушение требований статьи 8 Конвенции» (п. 32 постановления).
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе N 25435/06 «Беленко против России» (вынесено 18 декабря 2014 г., вступило в силу 18 марта 2015 г.).
Заявитель жаловалась на нарушение ст. 2 Конвенции в связи с тем, что халатность врачей привела к смерти ее дочери.
Европейский Суд установил нарушение ст. 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте в связи с необеспечением эффективного расследования по заявлению Беленко Т.А. о незаконных действиях персонала клинического психоневрологического диспансера (отмечены: длительность расследования, неоднократные отмены постановлений о прекращении уголовного дела ввиду неполноты расследования, неисполнение следователем в течение 2,5 лет постановления районного суда о признании незаконным постановления о прекращении уголовного дела и устранении допущенных в ходе следствия нарушений, а также утрата медицинских документов дочери заявителя) (пп. 80 — 85 постановления).
Вместе с тем Европейский Суд отклонил жалобы заявителя на нарушение материального аспекта ст. 2 Конвенции, поскольку, как отмечено, лечащие врачи соблюдали применимые нормы и процедуры, использовали научно обоснованные методы лечения, одобренные лекарственные средства и медицинское оборудование (пп. 71 — 74 постановления).
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе N 41152/06 «Аванесян против России» (вынесено 18 сентября 2014 г., вступило в силу 18 декабря 2014 г.).
Заявитель утверждал, что обследование его жилого помещения было проведено в нарушение ст. 8 Конвенции и что он не имел в своем распоряжении эффективного средства правовой защиты, как того требует ст. 13 Конвенции.
Европейский Суд подчеркнул, что «… в специфичном контексте негласных операций могут существовать причины для проведения судебного рассмотрения без сторон (ex parte) с тем, чтобы не допустить предупреждения о предстоящем обследовании. В этом случае понятие эффективного средства правовой защиты не предполагает возможность оспаривания выдачи разрешения до проведения обследования… Однако после того, как обследование было проведено или заинтересованному лицу каким-либо иным образом стало известно о существовании разрешения, должна существовать процедура, при помощи которой это лицо могло бы оспорить правовые и фактические основания этого разрешения и получить компенсацию в случае, если постановление о разрешении проведения обследования было незаконным или само обследование было проведено незаконно» (п. 29 постановления).
Европейский Суд также отметил, что «… судебное постановление о разрешении на проведение оперативно-розыскных мероприятий не может быть пересмотрено вышестоящим судом. Закон «Об оперативно-розыскной деятельности» не предусматривает возможности обжалования этого решения даже после того, как необходимость содержать его в тайне пропадает либо потому что обследование было проведено, либо потому что заинтересованному лицу стало известно о существовании этого постановления… жалоба руководителю органа, действия которого оспариваются, не отвечает обязательным стандартам независимости, необходимым для обеспечения достаточной защиты от превышения должностных полномочий. Жалоба прокурору также не является эффективным средством правовой защиты, поскольку она не дает подавшему ее лицу права на непосредственное участие в осуществлении государством своих надзорных полномочий» (пп. 30, 32 постановления).
Суд установил, что «… понятие эффективного средства правовой защиты не предусматривает возбуждение уголовного производства в отношении лиц, проводивших обследование. Кроме того, преследование сотрудников милиции, даже если оно окажется эффективным, возможно только в отношении их собственных действий и не может привести к проверке по существу законности судебного разрешения на проведение обследования» (п. 34 постановления).
Судом обращено внимание на то, что «… постановление от 22 марта 2006 г. не основывалось на каких-либо обоснованных подозрениях в отношении Аванесяна С.Г., что заявитель также не являлся подозреваемым и в отношении его не осуществлялось никакого уголовного преследования, что при этом постановление не было четко сформулировано и не содержало указания на то, какие именно запрещенные или полученные незаконным путем предметы предполагалось обнаружить в ходе обследования, и, таким образом, сотрудникам милиции предоставлялась неограниченная свобода усмотрения» (п. 44 постановления).
Отмечено также, что судебное разрешение на проведение оперативно-розыскных мероприятий, в том числе на обследование жилища, может быть получено в отсутствие лица и без его уведомления об этом. Однако, как отмечено, если лицу стало известно о таком судебном постановлении (в том числе после проведения соответствующего оперативно-розыскного мероприятия), оно должно иметь возможность его обжалования (в том числе для получения компенсации, если постановление и осуществленные на его основании действия были незаконными), но российское законодательство не предоставляет такой возможности.
Следовательно, Суд пришел к выводу, что в данном деле было допущено нарушение ст. 8 Конвенции, а также ст. 13 Конвенции во взаимосвязи со ст. 8.
Постановление Европейского Суда по правам человека по жалобе N 12440/04 «Шехов против России» (вынесено 19 июня 2014 г., вступило в силу 17 ноября 2014 г.).
Заявитель жаловался со ссылкой на ст. 6 Конвенции, что судебные разбирательства по уголовному делу в его отношении являлись несправедливыми ввиду ряда процессуальных нарушений. В частности, он жаловался на то, что во время рассмотрения его кассационной жалобы в Верховном Суде Российской Федерации его интересы не были представлены адвокатом.
Европейский Суд установил, что «… заявитель никогда явно не отказывался от своих прав на защиту и при этом не было предпринято попыток назначить адвоката или перенести слушание с целью обеспечения присутствия адвоката» (п. 43 постановления).
Суд подчеркнул, что «… принимая во внимание три фактора — (a) широкие полномочия судов высших инстанций в России, (b) тяжесть обвинений, выдвинутых против заявителей и (c) суровость приговора, который был им вынесен — Суд считает, что интересы правосудия требовали, чтобы для целей справедливого слушания дела заявителям должен быть представлен адвокат на слушании по его жалобе» (п. 44 постановления).
Европейским Судом обращено внимание на то, что «… в настоящем деле заявитель предстал перед судом присяжных и, следовательно, юрисдикция кассационного суда была ограничена правовыми вопросами. Правовые вопросы в деле заявителя были особенно сложными… в своих жалобах заявитель добивался повторной квалификации уголовного преступления и полагался на собственную защиту… без услуг практикующего представителя заявитель не мог сформулировать аргументы, поднятые в жалобе, и не мог компетентно выступить в суде по соответствующим правовым вопросам, что означает, что заявитель был не в состоянии эффективно защищать себя. Более того, суд кассационной инстанции обладал широкими полномочиями при вынесении решения по его жалобе и его решение являлось окончательным» (п. 45 постановления).
Таким образом, Суд постановил, что имело место нарушение п. 1 ст. 6 совместно с подп. (c) п. 3 ст. 6 Конвенции.
Заявитель также жаловался со ссылкой на ст. 34 Конвенции, что его переписка с Судом вскрывалась администрацией исправительной колонии, что последняя отказалась отправлять некоторые из его писем в Суд и персонал исправительной колонии угрожал заявителю в связи с подачей его жалобы в Суд.
Европейский Суд пришел к выводу, что «… вскрытие корреспонденции могло оказать запугивающий эффект на заявителя, и удержание вложений (включая форму жалобы и пояснительную записку, форму доверенности и уведомление для заявителей) негативно влияло на способность заявителя на эффективную подготовку его жалобы в Суд. Положение заявителя являлось особенно уязвимым, так как в это время у него не имелось представителя в судебных разбирательствах в Суде и, следовательно, он зависел от администрации исправительной колонии в отношении обеспечения его переписки с Судом и остальным миром. Следовательно, вскрытие писем от Суда и удержание вложений являлось вмешательством в осуществление права заявителя на подачу индивидуальной жалобы, что несовместимо с обязательством государства-ответчика в соответствии со ст. 34 Конвенции» (п. 63 постановления).
Материал статьи взят из открытых источников
Остались вопросы к адвокату по данной тематике?
Задайте их прямо сейчас здесь, или позвоните нам по телефонам в Москве +7 (499) 288-34-32 или в Самаре +7 (846) 212-99-71 (круглосуточно), или приходите к нам в офис на консультацию (по предварительной записи)!
