Право обвиняемого на защиту
В ч. 3 ст. 47 УПК РФ законодатель постарался сформулировать право обвиняемого на защиту. Здесь сказано, что обвиняемый «вправе защищать свои права и законные интересы и иметь достаточное время и возможность для подготовки к защите».
Термин «вправе» употреблен не только в ч. 3, но и в начале ч. 4 той же статьи, где законодатель изложил основные права обвиняемого. Обвиняемый «вправе» — иначе, обвиняемый имеет предусмотренные законом и, соответственно, обеспеченные государственным принуждением, отраженные здесь конкретные возможности. Эти возможности (права) предоставлены обвиняемому для того, чтобы он мог реализовать свою уголовно-процессуальную функцию.
Часть 3 ст. 47 УПК РФ предоставляет обвиняемому право защищать «свои» права. Данная формулировка как минимум ограничивает круг предоставленных к защите самим обвиняемым прав (законных интересов) лишь теми, которые имеются у него. Причем иметься у него таковые должны на законных основаниях.
Что же, обвиняемый не вправе осуществлять защиту прав (законных интересов) своего соучастника, да и вообще какого-либо иного участника осуществляемого в отношении него уголовного процесса? Законодатель частью третьей ст. 47 УПК РФ не вводит в уголовно-процессуальное законодательство данного запрета. Однако нельзя сказать и обратного. Безусловно, ч. 3 ст. 47 УПК РФ не предоставляет обвиняемому право защищать права (законные интересы) иных (любого и каждого) участников уголовного процесса, если такая его деятельность одновременно не направлена на охрану (защиту) его собственных прав (законных интересов).
Обвиняемым защищаются прежде всего его собственные права — закрепленные в законе и обеспеченные государственным принуждением возможности. И права защищаются не только уголовно-процессуальные. Исходя из того что любой обвиняемый наделен закрепленными в главе 2 Конституции РФ правами и свободами человека и гражданина, к числу прав, которые обвиняемый имеет возможность защищать, относятся также его конституционные права (законные интересы).
Обвиняемый вправе их защищать. Но это право обвиняемого, то есть лица, который таковым провозглашен в предусмотренном УПК РФ порядке. Между тем на практике еще нередки случаи, когда гражданина вовлекают в сферу уголовно-процессуальных отношений свидетелем, несмотря на то что его следовало привлекать в качестве обвиняемого. Это делается, чтобы лишить конкретного человека возможности воспользоваться правовым статусом обвиняемого.
Ведь обвиняемый должен знать, в чем он обвиняется, и, соответственно, сможет защищаться от предъявленного обвинения. Свидетель же, которому задаются разоблачающие его вопросы, не знает, в чем конкретно он уличается, и лишен возможности защищаться. У него лишь остается конституционное право не давать показания, изобличающие себя, супруга и (или) кого-либо из близких родственников. Но умалчивание целей допроса приводит к возможности получения таких сведений (разоблачающих и обвиняющих данного человека) почти от каждого допрашиваемого лица. В конце концов, никто не лишает следователя (дознавателя и др.) права предупредить такого свидетеля об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний и отказ от дачи показаний.
Обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность или меньшую, чем ему вменяется, виновность, более того, он вправе вообще отказаться от дачи показаний. А такой «свидетель» фактически вынужден под угрозой уголовной ответственности по ст. 307 и ст. 308 УК РФ давать показания, направленные против него самого, то есть он должен либо принимать участие в доказывании своей виновности, либо лгать. Данная практика ущемляет права личности и противоречит действующим в нашем государстве уголовно-процессуальным и нравственным принципам.
Все это нами говорится для того, чтобы обратить внимание правоприменителя на следующее обстоятельство. Правильный выбор момента вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого и предъявления обвинения является важной гарантией соблюдения прав человека на стадии предварительного расследования.
В ч. 3 ст. 47 УПК РФ записано, что обвиняемый вправе защищать свои права «и» законные интересы. Эти два объекта защиты размещены в законе через союз «и». Дословно получается, обвиняемый вправе защищать лишь «права и законные интересы». Не права или законные интересы и не права и (или) законные интересы, а только свои права и законные интересы.
Думается, несмотря на такую формулировку (и повторение ее рядом процессуалистов), законодатель ч. 3 ст. 47 УПК РФ позволяет обвиняемому осуществлять защиту одних лишь своих прав или же только собственных законных интересов. Вместе с тем, несомненно, обвиняемый наделен правом защищать сразу и собственные права, и свои законные интересы. Данные факты позволяют говорить о неточности формулировки, использованной законодателем. Понятно, что, употребив в исследуемом месте ч. 3 ст. 47 УПК РФ союз «и», он не преследовал цели поставить в затруднительное положение правоприменителя, который в настоящее время, игнорируя буквальное толкование закона, вынужден предельно широко трактовать словосочетание «права и законные интересы» обвиняемого.
Скорее всего, законодатель использовал в искомом месте союз «и», чтобы обратить внимание правоприменителя на два обстоятельства. Первое — это то, что один и то же обвиняемый может защищать не только свои права, но и собственные законные интересы. Второе, что нарушение прав обвиняемого — это всегда нарушение его законных интересов, а нарушение законных интересов зачастую сопровождается нарушением прав того же лица. Тем не менее, и права, и законные интересы остаются самостоятельными правовыми категориями. Поэтому более правильно было бы между словами «права» и «законные интересы» поместить два союза «и (или)».
Но что же представляет собой категория «законные интересы» обвиняемого? «Интерес» — это «нужды, потребности». Соответственно, законные интересы обвиняемого представляют собой основанные на нормах законодательства потребности (нужды) обвиняемого. Вряд ли все потребности и нужды обвиняемого ограничиваются лишь «возможностью опровергать обвинение или добиваться смягчения наказания всеми предусмотренными УПК средствами». Дать полный перечень возможных законных интересов обвиняемого — задача неблагодарная и едва ли выполнимая. Однако бесспорно, что законным интересом обвиняемого является также уменьшение размера ущерба, который он должен будет возместить, избрание ему меры пресечения, не связанной с лишением свободы, неразглашение сведений личного характера и др.
Несмотря на столь широкий круг законных интересов, которые вправе защищать обвиняемый, вряд ли следует согласиться с тем, что «обвиняемый имеет широкий комплекс прав по защите своих интересов». Комплекс прав имеется. Но предназначен он не для защиты любых, а для отстаивания одних только законных интересов. Согласитесь, что у обвиняемого нет права отстаивать, к примеру, свой интерес в лишении кого-либо жизни или в похищении чужого имущества и т.п. Именно поэтому законодатель и употребляет термин «законный интерес», а не просто «интерес». Так же следует делать теоретикам и практикам уголовного процесса.
Часть 3 ст. 47 УПК РФ наделила обвиняемого возможностью не только защищать свои права и (или) законные интересы, но одновременно при том «иметь достаточное время и возможность для подготовки к защите».
Термин «иметь» трижды употреблен законодателем в ст. 47 УПК РФ — в ч. 3, п. п. 9 и 9.1 ч. 4 (обвиняемый наделен правом «иметь свидания с защитником наедине и конфиденциально») ст. 47 УПК РФ. И в том и в другом случае он должен толковаться как «обладать, располагать» кем-нибудь или же чем-нибудь. Соответственно, глагол «иметь» в искомых контекстах означает «располагать». Располагать указанным временем (возможностями).
Под «временем» в данном случае понимается выражающийся в днях, часах и минутах промежуток той или иной длительности, в который совершается подготовка обвиняемого к защите.
Вопросов обеспечения искомой возможности касался Конституционный Суд РФ в своем Определении от 18 декабря 2003 года N 429-О. В частности, им отмечено, что непременной составляющей права на судебную защиту является обеспечение заинтересованным лицам возможности представить суду доказательства в обоснование своей позиции, а также высказать мнение относительно позиции, занимаемой противоположной стороной, и приводимых ею доводов. Участник процесса, не ознакомившийся с вынесенным в отношении него решением и его обоснованием, не в состоянии не только должным образом аргументировать свою жалобу на это решение, но и правильно определить, будет ли обращение в суд отвечать его интересам. Поэтому для обеспечения возможности судебного обжалования постановлений следователя (дознавателя и др.), которыми нарушаются права личности, обвиняемому должен быть предоставлен доступ к соответствующей информации, а форма и порядок ознакомления с материалами избираются следователем (дознавателем и др.) или судом в пределах, исключающих опасность разглашения следственной тайны.
Следователь (дознаватель и др.) не вправе отказать обвиняемому в удовлетворении заявленного ходатайства об ознакомлении с текстом постановления о продлении срока предварительного расследования на том основании, что действующее уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает возможности проведения данного процессуального действия. Подобные ограничения прав участников уголовного судопроизводства были расценены Конституционным Судом РФ как не соответствующие ст. ст. 45, 46 и ч. 3 ст. 123 Конституции РФ в сохраняющих свою силу Постановлениях от 13 ноября 1995 года по делу о проверке конституционности части пятой ст. 209 УПК РСФСР, от 29 апреля 1998 года по делу о проверке конституционности части четвертой ст. 113 УПК РСФСР, от 23 марта 1999 года по делу о проверке конституционности положений ст. ст. 133, 218 и 220 УПК РСФСР, от 14 февраля 2000 года по делу о проверке конституционности положений ст. 377 УПК РСФСР и от 18 февраля 2000 года по делу о проверке конституционности п. 2 ст. 5 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации».
Сформулированная Конституционным Судом РФ в этих решениях правовая позиция в полной мере распространяется на отношения, связанные с обжалованием продления срока предварительного расследования, а потому органы, осуществляющие предварительное расследование, во всяком случае обязаны, обеспечивая обвиняемому и его защитнику право на обжалование в суд постановления о продлении срока предварительного расследования, ознакомить их с содержанием данного постановления.
Если при решении вопроса об избрании в отношении обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу или о продлении срока содержания под стражей будет заявлено ходатайство об ознакомлении с материалами, на основании которых принимается решение, судья, исходя из положений ч. 3 ст. 47 УПК РФ, не вправе отказать обвиняемому, а также его защитнику, законному представителю в удовлетворении такого ходатайства.
Ознакомление с указанными материалами проводится в разумные сроки, но в пределах установленного законом времени для рассмотрения судом ходатайства об избрании заключения под стражу в качестве меры пресечения или о продлении срока ее действия.
Защита обвиняемого — это то, что позволяет ему оградить себя от нападения, враждебных действий, от опасности таковых. Соответственно, защита — это и определенного рода деятельность, и в какой-то мере само состояние защищенности.
У обвиняемого есть право не только предпринимать в рамках законодательной базы любые не противоречащие таковой средства и (или) способы, направленные на ограждение себя от неблагоприятных воздействий и опасности проявления таковых, но и готовиться к состоянию, когда защита будет реализована.
С уважением, адвокат Анатолий Антонов, управляющий партнер адвокатского бюро «Антонов и партнеры.
Остались вопросы к адвокату?
Задайте их прямо сейчас здесь, или позвоните нам по телефонам в Москве +7 (499) 288-34-32 или в Самаре +7 (846) 212-99-71 (круглосуточно), или приходите к нам в офис на консультацию (по предварительной записи)!
